Роснефть
10 человек
37 млн руб в месяц каждому

Газпром
16 человек
15 млн руб в месяц каждому

Сбербанк
10 человек
11 млн руб в месяц каждому

ВТБ
15 человек
10 млн руб в месяц каждому

Основной владелец сети продуктовых магазинов «Магнит» Сергей Галицкий объявил о продаже 7,1 миллиона акций ритейлера по 6185 рублей за штуку на фоне продолжающегося обвала стоимости компании.

обсуждают перспективы российской экономики на Петербургском экономическом форуме.
Кто из двоих лох очкастый, понятно без слов. Что он вообще знает за деньги?

прямо с пляжей и склонов, как правило, с не скоординированной еще позицией.

А если год начинается так бодренько, как этот (каникулы то в январе только у нас, мир 2-го просыпается и начинает падать или расти), то получается вообще класс — коллективной позиции нет (за что держаться), каждый говорит что думает.

Отсюда такая резкость и разноголосица позиций. Ключевой элемент шухера — что, наконец, дошло, что 30 среднегодовой — это оптимистичный сценарий, и что так до 20го — это хорошо, если повезет. Ну то есть отскок к 80 к весне больше никто не ждет, это уже вселяет.

Выводы из этого делают очевидные — «всем будет плохо, но недолго». Типа «не допустим дефолт». Формально для дефолта нет оснований — пирамиды коротких дорогих долгов нагородить никому не дали (пока). С балансом и резервами вроде не все так плохо. Проблема в другом. Стало понятно, что до 18го удержать рентный консенсус элит и населения уже никак не выйдет. Посадка — мягкая, или не очень — неизбежна. В чем была суть этого консенсуса? Опишу на пальцах.

Начиная с 00, сутью политики была концентрация рентного (сырьевого, но не только) ресурса у государства и приближенной части новой элиты (старая выводилась во второй круг обеспечения рентной экономики). Рентным доходом управляли создаваемые госкорпорации и крупные региональные лидеры. Их координировали федералы. Вокруг рентного дохода выстраивалась экономика обеспечения (та самая, у которой хватало на сумочки их крокодиловой кожи), в которой сидел финансовый капитал и все отрасли, обеспечивающие платежеспособного клиента рантье. Населению же раздали в ренту другой ресурс — жилье, цена которого взлетела из-за перетока денег от рантье первого типа в инвестиции в метры и собственные привычки, а так же от обогащения сервисного поля (тоже инвестировавшего в жилье). Круг замкнулся.

Населению, не имевшему доступа к первому или второму кругу ренты (не имевшему работы в нефтянке/сырье/торговле или сервисах вокруг нее, а так же наследных квартир в выгодных местах) начали перераспределять часть ренты их бюджета. На разные соцдобавки, на поддержку кредитов, ну и по разному везде — прежде всего, в ключевые служивые сословия (типа военных, силовиков, и тп). Т.е. работала такая квази-арабская модель, что нефть «кормит всех» (на самом деле, тех кто ближе кормит досыта, а подальше — крошками, но формально — в среднем — благосостояние растет).

Проблема возникает в том, что рентная модель требует управляемой централизации и устранения конкуренции во всем — прежде всего, в сервисном обеспечении первичных рантье, поскольку там ключевой вопрос не издержки, а закрытость схем управления потоками. Потому рентный рынок последовательно убивал конкуренцию и малый бизнес, через создание аффилиатов, холдингов, прикормленных связей и тп. На волне роста сервисная экономика росла вместе рентной. Но сама по себе она ни на что толком не годна. Ну и плюс росли издержки на административную ренту.

Самостоятельная, не рентная (частично серо-гаражная) экономика, в этой системе жива только от роста благосостояния рантье как потребителя. Но тк благосостояние рантье и богатых сервисов росло опережающими темпами — то потребляют они импорт, преимущественно. Для обычной экономики места все меньше. Что и происходило.

Технологический сегмент нормальной экономики в рентной модели имел два варианта — 1) стать сервисом («получить госзаказ» или подряд госкомпании), тем самым вступив в определенные отношения, к рыночной среде не адаптирующие, 2) начать работать на мировом рынке вне связи с нац.экономикой, или 3) быть чисто локально-рыночным, завися от платежеспособности потребителя. Сейчас первый и третий сегмент под ударом. А второй размышляет, не проще ли перенести штаб-квартиру поближе к потребителям… И в целом, эта куколка матрешки — элементы современной экономики — в рентной модели самая маленькая. Она лежит внутри самостоятельно-рыночной, которая внутри сервисной, которая внутри рентной. Слезы, короче.

Так вот, что такое нефть по 20 (да хоть и по 30). Это означает, что рентную модель воспроизводить невозможно физически. То есть рантье только выживают, бюджету нечем кормить тех, кто вне круга, сервисам нечего продавать, тк они, в общем, не нужны (и без них выживать можно). Платежеспособность и покупательские амбиции населения падают, а значит и элементам нормальной экономики не на чем кормиться.

Административная машина перераспределения ренты и управления крупными рантье больше не способна управлять ситуацией. Социальные риски растут, напряжение растет, инвестиции в развитие (в тч социальные — образование, медицина) падают.

Это, тем не менее, хорошо. Потому что позволяет сдуть потребительский раж рантье и богатых сервисов (тем самым, приведя уровень цен и оплаты труда в соответствие с производительностью), даст возможность самостоятельному бизнесу сделать продукты, адекватные покупателям (помню, как в 98-99 расцвели «пятерочка», «копейка» и другие дискаунтеры), вывести на рынок труда многих дауншифтеров и квартирных рантье (создав в тч более здоровую конкуренцию), сбить пузырь на рынке жилья, тем самым, облегчив мобильность рабсилы внутри страны, и многое другое.

Короче, экономика может задышать. И единственный вариант управлять этим — это постепенно демонтировать машину перераспределения, заточенную на создание ограниченного количества крупных управляемых «игроков», и госконтроль их потоков. К сожалению, это контр-интуитивный совет — в ситуации тряски обычно любят хватать рычаги намертво, и количество субъектов уменьшать, тк это якобы «более управляемо». Увы, но в ситуации кризиса централизованной рентной модели, единственный выход — это максимальной ослабление рычагов. Экономика выедет на «инстинктах». Все хотят жить, пить, есть, искать варианты, все умеют крутиться, и все переструктурируется.

Как это обеспечить политически и информационно — хороший вопрос, мобилизация долго не работает, и точно не работает в ситуации «отпускания вожжей». Скорее, будет полоса контр-элитной реформации, когда напряжение будет разрешаться через удаление из элит наиболее одиозных фигур. Там их достаточно, хватит на несколько лет. Сама элита будет стремительно съеживаться, многие не переживут (в смысле денег, но может кто и физически) схлопывания, тк посыпались уже весьма крупные цепочки (первые под нож идут лидеры сервисов, потом пойдут и рентные генералы). Снятие рентно-административного налога на экономику даст весьма существенный толчок к ее оздоровлению. Важно, что при этом вряд ли возникнет элитная фронда — они ведь не умеют иначе бабки зарабатывать, кроме как на ресурсах, а они дешевеют. Так что думаю, все пойдет относительно гладко.

Но по хорошему, встрясок не избежать, тк посадка будет скорее жесткой. Другое дело, что после 98-99, было окно почти в 10 лет, когда на фоне становления рентной модели нормальная экономика успешно развивалась. И именно тогда появились все наши флагманы технологической сферы (кто не возник раньше, в начале 90-х). А техно-экономику нельзя превратить в рентную, в ней основной ресурс — люди — обладает свойством «сверхтекучести», и давно научился жить в Калифорнии и Израиле. Так что мой оптимизм в том, что посадка рентной экономики с неизбежностью даст шанс нормальному предпринимательству. Мы еще удивимся, как быстро уйдут привычные барьеры в ситуации, когда исчезнут те акторы и структуры, для защиты интересов которых они возводились.

Источник