Таких много построили на Уралмаше в 30е годы, рассчитаны они были лет на 20, но простояли куда дольше.

Мы жили там втроём. Родители мои любили друг друга. Отец носил маму на руках и называл «Нинуша», спали они на раскладушке. У окна стоял круглый стол. Рядом книжный шкаф, в котором помню только белый четырёхтомник Маршака. Помню, как отец, в 1964 году, уходя на работу после Нового Года, тогда выходных было мало и субботы рабочие, достал из-под елки и положил мне к изголовью замечательную книжку К. Чуковского «Чудо-дерево» с иллюстрациями Конашевича, это один из самых лучших подарков в моей жизни.

Ещё у стены, против окна, стоял шифоньер. Когда приходили гости, меня сажали на него, у меня там были книжки: Пришвин, Бианки, Чарушин, Носов(Бобик в гостях у Барбоса), Золотой Ключик с картинками Владимирского и мне не было скучно. Я спросил отца, как они за мной смотрели, чтобы я оттуда не упал? Он смутился и честно сказал: «Да, мы особо-то и не смотрели..»

Ещё у нас была печка и возле неё лежали дрова, просто одна стена продувалась и всегда была холодная, поэтому топили часто. Я научился открывать заслонку и смотрел в огонь и слушал, как он гудит, отец боялся за меня, поэтому из педагогических соображений дал мне подержать горячую кочергу, больше я к печке не лез.

Потом родилась моя сестра Инна и мы стали жить вчетвером, когда её купали, железное корытце ставили на табуретку против печки, нагревали воду и добавляли в неё марганец и вода становилась розовой. Места нам хватало. Мир был добрый, уютный и понятный. Я был счастлив в детстве и это тепло согревает меня всю жизнь.